Апелляционная инстанция оставила в силе решение Бутырского суда Москвы, отказавшего в удовлетворении иска госпожи Ильиной к доверителю нашего правового центра Александру Курдачёву. Она требовала признать договор дарения квартиры, заключённый ещё 18 лет назад, недействительным.
«Доводы истца, изложенные в апелляционной жалобе, мы изучили, посчитав их необоснованными и не подтверждёнными какими-либо объективными доказательствами. В действиях заявителя усматриваются признаки злоупотребления правом. Мотивируя доводы апелляционной жалобы, истец ссылается на исследование судом доказательств не в полном объёме, однако не приводит ссылок на конкретные доказательства, которые, по его мнению, не были исследованы», — уверен юрист Роман Максимович.
Квартира в Останкинском районе Москвы подарена Александру Курдачёву 18 лет назад. Собственница имущества — женщина преклонных лет, о которой последние годы заботился ответчик — проживает в ней и сейчас. Всё это время мужчина продолжает исправно оплачивать коммунальные услуги, ежемесячно добавляя к пенсии дарительницы точно такую же сумму, какую она получает от государства. Долгое время всё держалось на честном слове, но 10 лет назад мужчина закрепил свои обязательства, составив расписку. Спустя столь продолжительный период времени о квартире или её владелице вспомнили родственники, которые попытались оспорить договор дарения, чтобы имущество после кончины собственницы перешло к ним.
«Истцы заявляли о притворности сделки (договора дарения), не подтверждая это какими-либо объективными доказательствами, имеющимися в материалах дела. Более того, положения оспариваемого договора содержат в себе пункт о дееспособности дарителя на момент совершения оспариваемой сделки и отсутствии у него каких-либо заболеваний, препятствующих способности отдавать отчёт своим действиям», — говорит адвокат по гражданским делам Александр Швецов.
Истцы исходили из того, что дарственная на квартиру подменяет собой договор ренты — соглашение, в соответствии с которым получатель передаёт принадлежащее ему имущество в собственность плательщика, а тот, в свою очередь, обязуется в обмен периодически выплачивать определённую денежную сумму, при этом срок обязательства определяется сроком жизни получателя ренты или указанного им третьего лица. Подобные договоры должны быть заверены нотариусом, однако сделано этого не было, а учитывая отсутствие сомнений в дееспособности дарителя, говорить о введении его в заблуждение не приходится.
«Судом первой инстанции совершенно обоснованно применён срок исковой давности. По требованию о признании оспоримой сделки недействительной он составляет один год. Соглашение вступило в силу в 2003 году, с момента регистрации договора дарения в Московском комитете по регистрации прав, а также регистрации права собственности на указанное жилое помещение за ответчиком, а истец обратился в суд с заявлением только в 2019 году. Следует также отметить, что в рамках настоящего дела неоднократно предлагалось заключить мировое соглашение, на что истец ответил отказом», — поясняет адвокат по гражданским делам Александр Швецов.
