Так, первый заместитель председателя комитета Совета Федерации РФ по обороне и безопасности Франц Клинцевич считает, что заявление о нарушении российским военным самолетом воздушного пространства Турции – не более чем провокация.
«Тема провокаций Турции в отношении России в связи с выполнением последней миротворческой операции в Сирии — довольно острая. Но тут нужно остудить пыл и во всем тщательно разобраться, — считает адвокат по гражданским делам нашего центра Дмитрий Макоклюев. Из выступления члена Совета Федерации Клинцевича следовало, что в настоящее время должностные лица Минобороны США прибыли на Украину для согласования вопроса о направлении подразделений и частей вооруженных сил этой страны, в которых уже находятся инструкторы армии США, в Сирию для участия в сухопутной операции. С точки зрения международного права это будет являться нарушением и должно быть расценено международным сообществом как незаконное вторжение на территорию независимого государства, так как не имеется ни соответствующего решения Совбеза ООН, ни соответствующего запроса непосредственно от Сирии», — поясняет Дмитрий Макоклюев.
Кроме того, считает он, целью любых провокаций в этом геополитическом контексте является, в первую очередь, желание турецкой стороны пойти на контакт с Москвой и организовать переговоры между главами государств.
«Однозначно, это нужно для того, чтобы лично встретились Путин и Эрдоган, — поясняет адвокат гражданским делам центра Дмитрий Макоклюев. Возможно, путем политического шантажа, заставить прикрыть глаза со стороны Москвы на ряд существенных нарушений международного права. Так, кроме сбитого российского самолета и пособничества в торговле нефтью с ИГИЛ, многие спецслужбы мира уже признали, что в крушении самолета «Когалымавиа» прослеживается «турецкий след». В случае, если у турецкого руководства не хватит воли урегулировать конфликт политическим путем, в том числе принеся соответствующие извинения, у России после сбора всех необходимых доказательств остаётся право обратиться в международные судебные органы с целью признания фактов террористической деятельности со стороны официальной Анкары и потребовать соответствующей компенсации. Такой опыт сбора соответствующих доказательств у следственных органов России имеется, например, после незаконного вторжения Грузии на территорию Южной Осетии».
